(во исполнение жизненной миссии)
Волею судеб в свой первый «солидный юбилей» – четверть века, я оказалась в Златоглавой. Мы с братом приехали накануне и остановились у дальней родственницы. Деловые вопросы заняли меньше времени, чем предполагалось. Потому в сам день рождения мы решили «прошвырнуться» по красавице–Москве.
И вот мы, настроившись на праздничный лад, направляемся с Каширки, места нашей временной дислокации, в самое сердце города. Погода по пути неожиданно меняется, стремительно превращаясь из солнечно-летней радости в хмуро-осеннюю грусть. Весь день я перемещаюсь по столице в состоянии либо мелкой дрожи, либо крупной тряски. Желание согреться гонит нас с братом с холодных улиц в уютные кофейни и разнокалиберные магазины. Забрели мы и в диковинный по тем временам торговый центр под Манежной площадью.
Я уже была в «Охотном ряду» накануне. Пила кофе в нижнем ярусе, отмеченном «гением Церетели». Приговор чека за две чашки венского кофе и пару пирожных заставил тогда слегка поперхнуться меня и моего не слишком богатого спутника. Потому инициативу брата перекусить в одном из кафе на нижнем этаже я не поддерживаю. А в свою очередь предлагаю пройтись до центрального телеграфа, сделать пару важных звонков, а затем найти заведение более демократичное, подальше от Малого Садового.
Мы находим телеграф и быстро справляемся с делами. Далее движемся вниз по Тверской, в сторону метро «Охотный ряд». Резкая смена декораций того места, где мы были еще полчаса назад, озадачивает нас обоих. Улица перекрыта милицией, много людей с автоматами и в касках. Подход к Красной площади закрыт. Нам приходится подниматься вверх до станции «Пушкинская». Не проявляя ни малейшего любопытства по отношению к случившемуся, мы так и делаем.
Какая-то зловещая сумрачность повисла в воздухе над Москвой и напрочь отбила у меня охоту проводить время в увеселительном заведении. На правах хозяйки празднества я настаиваю на том, чтобы вернуться в квартиру к родственнице, а по дороге купить еды и напитков, дабы отметить юбилей в домашней обстановке. Следующие часа полтора мы пытаемся осуществить этот простой на первый взгляд план.
На выходе из метро обнаруживается, что рубли истрачены под чистую. Валютой воспользоваться не удается – обменный пункт закрыт, а принять доллары в оплату за курицу-гриль продавец отказывается наотрез, и даже с каким-то непонятным испугом, что странно для нагловатых обычно кавказцев. Ни шампанского, ни вина в таких обстоятельствах нам также не раздобыть.
Доезжаем до нужной автобусной остановки и прикидываем, что оставшейся мелочи должно хватить хотя бы на арбуз. Торговая палатка с бахчевыми как раз рядом с остановкой. Продавец, опять же – кавказской наружности, долго выбирает «ягоду мечты» на радость имениннице.
Через несколько минут мы уже выслушиваем упреки родственницы о нашем долгом отсутствии и о том, что она вся на валерьянке от теленовостей. Выясняется и причина, по которой перекрыт центр города. Взрывы на Манежной площади, в кафе торгового центра “Охотный ряд”. На дворе 31 августа 1999 года. Легкий холодок пробегает по спине, но быстро сменяется облегчением – ведь мы так удачно унесли оттуда ноги.
Решили втроем устроить праздничный ужин из омлета и арбуза. В контексте прошедшего дня арбуз закономерно оказывается несъедобным – почти одного цвета снаружи и внутри. Я засыпаю в этот вечер с чувством некоторого недоумения. Как могла жизнь так несправедливо отнестись ко мне в мой собственный день рождения?
Спустя несколько дней после нашего отъезда из Москвы, в столице прогремела вторая серия взрывов, на Каширском шоссе. Ровно напротив того дома, где мы с братом останавливались во время нашего турне. В квартире родственницы взрывной волной разбило стекла кухонных окон.
Позднее, один из слушателей моего повествования позволит себе пошутить. Если бы российские спецслужбы отследили наши с братом перемещения в те дни, нам трудно было бы доказать свою непричастность к произошедшему. Увы, я все еще не могу разделить его веселость, даже спустя двенадцать лет.
Как на моей жизни отразилась та история? Детская “голубая мечта” о грядущей когда-нибудь жизни в Москве исчезла. Словно укрылась от взора густым смогом смертельной опасности. Для меня этот мегаполис стал городом «нон-грата». Я ни разу не была в Москве с тех самых пор.
Кроме того, после этой истории появилось такое чувство, будто в меня встроены два магнита. Один из них притягивает к опасным ситуациям, другой же – вовремя вытаскивает из них. Это ощущение будет возникать у меня позднее неоднократно, но от подобных по исторической значимости обстоятельств пока, как говорится, бог миловал. И я вовсе не против, чтобы не было их и впредь. Хотя… а мне ли решать?
