Мыс Фиолент, Севастополь, Крым
21-28 июня 2012 года
Часть 1. Услышанное
Тишина морского штиля и лишь изредка, при смене течений с теплого западного на освежающее восточное, – шелест волны, поглаживающей лазурной ладонью пеструю гальку пляжа.
Всплески воды и кряки-пересуды семейства морских уток, застигнутых за утренней трапезой редким в сей час пляжным гостем. Семья-то большая – благо, что живут в заповедной зоне, где ловким ныряльщицам ничто дурное не грозит.
Подводная перекличка стаи дельфинов. Ее никак не расслышать ушами, а лишь «мозгом рептилии» где-то у основания черепа. Сканирование живого локатора походит на треск сухого хвороста и пересыпание мелкой крупы. Прямо под черепной коробкой!
Журчащая благодарность голубей, подкормленных хлебными крошками. Свирельные трели взмывающих в небо ласточек, свивших гнезда в расщелинах рыхлой скалы. Вскрики и хохот чаек, по-хозяйски смотрящих за всем, что внизу.
В полуденное время всего этого не услыхать – многообразие звуков утопает в оглушительной стрекотне цикад, густо заселивших сбегающие по склону сады Дианы. Серьезное испытание для чувствительных ушей – словно какие-то вредные старухи скребут жесткими щетками по ржавому металлу. Но это только поначалу. Уже на третий день в этом хоре, казавшемся монотонным, вдруг становится слышна и гармония, и музыка, и совершенство.
Без труда прорывается сквозь шумовую завесу цикад лишь… колокольный звон. Он доносится из-за стен старинного православного монастыря, что мирно соседствует с древним культом самой Артемиды. А вечерами здесь же услышишь – и даже одновременно – песнь муллы, призывающего к молитве всякого правоверного мусульманина.
Нелепо-смешно-безрассудно, случайными мазками на картине всеобщего звукового великолепия, покажется солдатский хор на вечерней прогулке. «Рась-сий-а!!! Любовь моя!» – казармы воинской части нависли прямо над монастырем Святого Георгия. Автоматные очереди, доносящиеся оттуда же пополудни, – вот уж сюрприз из неприятных!
Но, успокоившись, вспоминаешь, как слышала когда-то, что Артемида, культу которой посвятили «божью землю» феолент древние греки, была богиней-воительницей. Что Святой Георгий – покровитель воинов и моряков. Что Севастополь – город российского военно-морского флота.
И во всем слышится правомерность. И всему уделяетс
я место. И рядом с добром уживается зло. И то, что показалось кокофонией при первом звучании, после повторного прослушивания оказалось талантливой симфонией, с элементами авангарда:
Волны и утки – дельфины и ласточки – чайки и цикады – колокола и мулла – солдатский хор и автоматная очередь…
Часть 2. Прочувствованное
Вдыхала я запахи разных морей, но как по мне, нет более искреннего и глубокого аромококтейля, нежели черноморский. Бодрящая смесь ароматов рыбы и мидий, влажных камней и соленых брызг, с нюансами растений горных либо степных – в зависимости от выбранной части побережья.
Здесь, на Фиоленте, следом за первой, йодно-солевой нотой, в воздухе с легкостью обнаруживаются то вязкая хвойность крымской сосны, то древесная прелость скальных дубов, то смолистая терпкость листьев фисташки.
Шумно и глубоко дышишь всей этой радостью, взбираясь и спускаясь по восьми сотням крутых ступеней Монастырской лестницы, что разделила здешний скальный массив на два мира – языческий и христианский. По одну сторону – мужской монастырь, по другую – владения Артемиды-девственницы, жрицами культа которой приносились в жертву … мужчины.
Первый подъем от пляжа наверх дается как будто бы и не слишком сложно. Самым мучительным становится второе восхождение. Мышцы горят, дыхание сбивается, голова чуть кружится от палящего зноя. Скоро ли пресловутый третий день, к которому привыкают к лестнице “все гости Фиолента”?
Спасенье от телесных мук – ключевая водица, проистекающая из скалы в монастырской обители. Вода священного родника – прохладная и легкая, быстро утоляет жажду, снимает усталость и насыщает не хуже сытного обеда. Пьешь ее, вдумчиво смакуя каждый сладковатый глоток, в прикуску с дымными ароматами ладана и свечного воска, что доносятся из пещерного храма неподалеку. После такой трапезы ходишь весь день, не чуя ни зноя, ни ветра, ни голода.
Но венец всех ощущений – конечно же, соединение с морем. Таким живым, и потому – таким переменчивым. Где вода меняет температуру на 15 градусов всего за пару часов, от смены течений. Где волна вдруг поднимется из-ниоткуда, побурлит, поиграет барашками, и снова уляжется в тишь да гладь. Где солоноватая чистая влага щедро промывает уши, глаза и ноздри, когда ныряю полюбоваться подводной жизнью.
К концу дня все ощущения обостряются многократно – и видишь ясно, и слышишь остро, и обоняешь объемно. И даже кожа становится на редкость чувствительной, словно могла бы различить прикосновением любой предмет – и форму его, и цвет, и запах.
И нигде более невозможно достичь такого тотального расслабления тела, как раскинувшись на поверхности моря, погрузившись ушами под ватерлинию, а глазами устремившись в небо.
И хотя море – не родная для меня стихия, и в большой воде я всегда веду себя «как дома, но не забываю, что я в гостях», в этот момент мне хочется прошептать Ему:
«Море, я тебя чувствую!»
Часть 3. Увиденное
Велик был соблазн начать повествование с увиденного. Зрительный канал – привычный источник пищи для размышлений и поводов для переживаний. И вопреки утверждению о том, что женщины любят ушами, ничто так не увлекает мое внимание, как диковинные формы и объемы, колоритные окраски и оттенки, мягкие полутона и ликующие контрасты. Потому и оставила визуальные воспоминания «на закуску», дабы не заслонили они всех прочих. Теперь уже можно восстановить картины-образы в памяти, перебирая и смакуя их вновь.
У каждого элементе мозаики по имени Фиолент можно останавливаться подолгу и любоваться им бесконечно. Будь то пестро-лучистая скала с двойным языческо – христианским именем Ифигения – Георгиевская. Или же золотистые облака, рисующие над морским горизонтом райские врата и приглашающие всякого, кто готов пройтись по воде. А взять хотя бы янтарно-рыжие глазки-пуговки здешних голубей, миндальные формы и фисташковые цвета кошачьих десниц, округлые медовых оттенков бездомные очи собачьи…
Забавно. Найденная в лесу Слобожанщины юная кошка, будучи привезённой на Фиолент, обнаружила цветовую идентичность с галькой Яшмового пляжа. Да что там! Местная галька – это отдельная тема для повествования, и едва ли я передам ее так, как это сделал энтузиаст-исследователь минерального царства:
«На Яшмовом пляже находят множество халцедонов: полудрагоценные серо-голубые, иногда с зеленым оттенком камушки, белые агаты, оранжевые сердолики, красно-бурые и каштаново-коричневые сардеры, встречается здесь и малахит, уйма кварцевой гальки и, конечно же – знаменитая фиолентовская красная яшма. Если разбить небольшой яшмовый камушек, можно обнаружить вкрапления золотисто-желтого цвета, напоминающие золото – это золотистый пирит».
Теперь о главном. Море. Оно предстало предо мною в трех благородных сине-зеленых оттенках. Встречало пестрой бирюзой, что необычно видеть здесь – не на Адриатике и не у берегов Крита, а на самом «обыкновенном Черном море». Прошитая золотистыми солнечными нитями, бирюзовая ткань манила в свою бесконечную глубину. Когда же солнце пряталось за редкими полуденными облаками, а утром и вечером – за скалами, нависающими над берегом, морская бирюза превращалась в изумруды. Просто невозможно отвести взгляд от этой небывалой красоты!
Так было шесть дней, а на седьмой и завершающий, Творец устал созидать эту гениальную благодать и решил передохнуть немного. С южного берега Крыма, после тамошнего шторма, к мысу Фиолент пришло темное течение, принесло с собой холодную воду и не менее холодные краски. Провожало меня море глубоким, с прожилками, малахитом.
На обратном пути я вспоминала… За год до этой “случайной” поездки, в ночных видениях, я получала в дар и примеряла одежды бирюзового цвета с золотой вышивкой… за месяц до нее плавала в природном бассейне с бирюзовой водой, отражающей остроконечные скалы… во время путешествия ко мне приходила женщина с бледно-бирюзовой кожей и излучающими изумрудный свет ладонями…
И только по возвращении домой мне открылось имя ночной гостьи. «Золотая богиня Хатор, правое око Ра, неба владычица, над всеми богами властвующая, сыплющая малахитами, изумрудами и бирюзой». В храме Хатор, что в Дендере, рядом с изображением священной ладьи расположены 24 плитки из золота, лазурита , электрума, бирюзы и красной яшмы. Золото символизирует богов, электрум – богинь, красная яшма –священную львицу Сехмет, а сама Хатор – это госпожа с бирюзовой кожей и лазуритовыми волосами.
Мне все чаще видится, что разные миры – древний и современный, верхний и нижний, прошлое и настоящее становятся ближе друг к другу с каждым новым днем. Словно бесчисленные мосты, переходы и лестницы сшивают противоположности, примиряют полярности, стирают различия. Жить становится лучше, жить становится веселее!
