Давненько мама не выпекала свой фирменный торт. Три разноцветных слоя: нижний – какао-коричневый, средний – просто белый, а самый верхний – микс с орехами, маком и изюмом. Коржи и внешняя поверхность торта обильно пропитаны заварным кремом – густым белёсым и не слишком сладким, как я люблю. Верхушка припорошена сухой крошкой из четвертого коржа, хорошо подрумяненного и высушенного специально для этих целей. Во времена нашего детства мы с братом добровольно обменивались сладкими слоями, я ему – свой нелюбимый коричневый, он мне – несимпатичный ему белый. Микс нравился обоим и потому обмену не подлежал.
Вспоминала я этот торт не из тяги к сладкому, а в контексте принятия и непринятия каких-то сторон своей жизни и себя самой. С тех пор так частенько у меня случалось. Приятные вершки норовлю оставить, а неприятными корешками непременно с кем-нибудь поделюсь. Не захочет брать – уговорю, не удастся уговорить – заставлю. Избегала я таким образом неинтересных дел, непривлекательных ситуаций, несимпатичных людей. И надо сказать, мне довольно долго удавалось есть свой торт в таком вот неполном комплекте. Подумала-подумала я об этом своем качестве и наверняка уже забыла бы, если бы ни мама. Она возьми да и испеки этот трехслойный десерт, как раз к недавнему празднику. Вдобавок выяснилось, что мы с тортом еще и тёзки. Синхронность очевидна. Ничего не поделаешь – придется эту мысль додумывать дальше.
Вот сижу, ем торт, наблюдаю за своим семейством. И вдруг возникает вопрос. Какой из слоев моего тезки предпочитает каждый из них? Как это часто бывает, одновременно с вопросами рождаются и догадки-ответы. Но я решаю проверить свои предположения. Спрашиваю. Получаю ожидаемые результаты. Муж отдает предпочтение разношерстному миксу, светлый слой облюбовал сын, темный больше по нраву дочери, ну а собаку и спрашивать нечего. Ей лишь бы кусок был побольше, а все эти нюансы с оттенками и начинками не стоят того, чтобы заморачиваться.
Еще одна тема для осмысления. Можно конечно ограничиться простым объяснением, вроде “на вкус и цвет товарищей нет”. Но если не вдаваться в стандартные заготовки-выводы, да еще и учесть нашу с тортом одноимённость, то может обнаружиться и большая глубина.
Муж ценит и поощряет во мне то, что я разная. Еще в наш далекий букетно-конфетный период он как-то произнес: «Главное, чтобы было интересно», на что я ответила: «Да уж, со мной не соскучишься». Кто знает, могла ли я позволить себе это разнообразие – увлечений, профессий, направлений для приложения усилий, если бы рядом все эти годы не было человека, которому это нужно.
Сын определенно проявляет мои самые светлые стороны. Когда вдруг порывисто обнимет, поцелует, скажет что-нибудь незамысловатое о любви. Или на вопрос: «Что тебе нужно для счастья?» ответит спонтанно «Просто быть с тобой рядом, мама». Тогда все внутри переворачивается, поднимается светлая теплая волна. Просыпается неожиданно та моя часть, что любит людей, и немедленно ищет повода кого-нибудь «догнать и осчастливить».
Дочери удается проявлять во мне все самое темное и неприятное. Даже то, что давно казалось забытым и похороненным. Она мастерски выуживает, подсвечивает и отзеркаливает все мои скверности. И как бы я ни старалась сдерживать эмоции, дышать глубоко, пересчитывать мысленно овечек – до 10, до 100, до 1000… ничего не помогает. После всплеска гнева и отчаяния наступает обессиленное затишье. Я пытаюсь понять происходящее. Задаю вопросы. Сначала себе, затем – ей. А в ответ слышу «Я хотела, чтобы ты меня наказала, мама». Каким-то немыслимым образом дочь установила прямой контакт с моим темный нижним слоем. Я бы с радостью от него избавилась, но на этот раз обменяться с другим человеком мне вряд ли удастся.
Черная собака благодарно принимает все хозяйские слои и прослойки. Ей важно лишь количество меня в ее жизни, а его должно быть как можно больше – в виде внимания, общения, просто времени. Этим своим всепринятием она запросто сглаживает острые углы моих настроений. Ей достаточно положить голову мне на колени, вздохнуть шумно – словно при встрече после долгой разлуки и замереть неподвижной статуей под манипуляциями моих рук. Ритуал сложился много лет назад: пригладить мягко макушку, потрепать холку, помять плюшевые лабрадорские ушки, поскрести подбородок и в завершение самое гипнотическое – что есть силы почухать лохматую грудную клетку. Собачье и человеческое блаженство сливаются воедино.
Пожалуй, я впервые попробовала и оценила своего кондитерского тезку не отдельными слоями, а все одновременно. Протаранила вилкой сразу три коржа и отправила их на исследование вкусовым рецепторам. Первое впечатление – кокофония вкусов. Но когда слои перемешиваются, получается интересный эффект. На общем насыщенном сладостью фоне вдруг всплывают какие-то искорки-нюансы. То кислинка изюма, то горчинка ореха, то солоноватый привкус сухой крошки. В общем-то неплохо. И если это и есть в некотором смысле я, то вынуждена признать себя вполне съедобной.
Постараюсь впредь не расслаиваться на отдельные составляющие, а потреблять себя в целостном виде. Кажется, так будет правильнее.
