Останусь

Я больше может не вернусь, а может … я с тобой останусь.

(Город 312)

Вчера я умерла, досрочно, по собственному сценарию. Лежала на дне глубокой мерзлой ямы, придавленная грузом невосполнимой утраты. Сама над  собой прочла эпитафию: «Не успела, не смогла, не оправдала ожиданий». Погоревала над несбывшимися мечтами, покручинилась над несостоявшимися планами, повздыхала над кладбищем неосуществленных возможностей.

Так закончился мой эксперимент со смертельным озарением, которое обещало мне помощь  в обнаружении главной жизненной ценности. Помню, как первым делом представила, что жить осталось не более года. Увлеклась потоком идей осмысленной траты драгоценного ресурса. О, я  уже тогда услышала тревожные звоночки, но они не остановили меня. Show must go on!

Итак, остаточный год принес обширные планы активности – куда поехать, чему научиться, что оставить на память потомкам. В путешествиях замелькали: Париж и Луара с их гастрономическими и архитектурными изысками, Мадрид с его мавританскими арками и фризами, Барселона, отмеченная гением модерниста Гауди, пеший тур от Оклэнда до Квинстауна по живописнейшей стране белого облака, Новой Зеландии.

Научиться кататься на коньках – означало бы для меня преодолеть наконец-таки страх, заботливо привитый родителями в раннем детстве, почувствовать скорость не только от управления железными механизмом о четырех колесах, но от умелого владения собственным телом, воздвигнутым над острием металла. Найти и освоить премудрости вегетарианских блюд различных кухонь мира – значит соединить недавнюю аскезу с давней любовью к кулинарному мастерству. Написать и издать задуманную накануне Большую Книгу – все равно, что выносить и родить ребенка, выразить в нем свою глубинную суть, оставить по себе какое-никакое наследие.

Следующей ступенью был «сезон до прихода весны» и он внес некоторые коррективы в остаточное планирование жизни. Из  желаемых поездок пришлось выбирать самую экономичную, из неосвоенных умений – самое практичное, из неосуществленных проектов – самый реалистичный. Мадрид, вегетарианская кухня,  завершение недописанной когда-то повести.

Один месяц азартно взбудоражил кровь и бросил меня в погоню за горящими турами, приготовление блинов фламбе и лихорадочный поиск сюжета для гениального рассказа… и тут я все поняла!

Я снова попала в ловушку своего ума. Оказывается, жить без ощущения дальней дороги, не думать о будущем, не стремиться поддерживать длительные отношения, не ввязываться в долгосрочные проекты – это же моя природная стратегия. Все мимолетно, сиюминутно, поверхностно, а если что-то или кто-то и задерживается надолго, то вовсе не благодаря моим личностным проявлениям, а  как раз-таки вопреки им.

Взгрустнулось…

Пару дней отказа от эксперимента, а затем его вялое продолжение, скорее из упрямства, нежели от ожидания получить ценный результат. Подумала: сначала завершу начатое, а уж затем задам себе более сложный вопрос. А как бы я спланировала свою жизнь, если бы точно знала, что крайняя отметка нескоро – через 30, 40, 50 лет? Вот это истинный вызов! Вот же недюжинное испытание!

Натура увлекающаяся, дошла я до последнего вздоха и не заметила, как очутилась… на дне глубокой мерзлой ямы. Лежу в позе эмбриона, утопая правым боком в холодной сырости земли. Над проемом поочередно возникают знакомые лица. Каждый по своему старается воззвать к моему рассудку, чувствам, воспоминаниям.

Вот мой муж, с совершенно побелевшей от горя макушкой и осунувшимся лицом. Шепчет едва слышно что-то вроде «Как ты могла? За что ты так со мной? Ты же знаешь, как мне больно теперь…» Его боль я чувствую всем сердцем, но не могу даже пошевелиться, не то что привстать.

Вот требовательно рыдающая дочь: «Не бросай меня!». Так же она кричала в доме ребенка, когда уже выбрала меня своей новой мамой, а вопросы юридические еще не были решены. Все свидания заканчивались такими вот острыми истериками. Они терзали мне душу тогда, и от них я еще сильнее скручиваюсь в рогалик теперь.

Вот сын с натужной улыбкой и трогательной слезинкой в уголке глаз: «Мама, ты для меня самая лучшая на свете. Если ты умрешь, то я снова разыщу тебя в другой жизни». Удивительный, звездный мой мальчик – он всегда запросто рассуждает о различных инкарнациях и пространстве между ними. Мне становится чуточку легче от его слов, но двигаться по-прежнему не можется, да и не хочется, если быть честной.

Вот человек, именующий себя давним другом, произносит высокопарно-заносчиво: «Бог не дает тебе того, что ты не в состоянии выдержать!». Нимба не достает над этой бог весть что возомнившей о себе голове. Хочется бросить в нее ком грязи, но силы совсем оставили меня под давлением ее дружеского участия.

Вот женщина, рассуждающая о нашем с ней вековом сестринстве, режет решительно голосом-скальпелем: «Я бы на твоем месте сделала чистый манипурный выбор – или ты уходишь, или остаешься. Каждый теперь должен принять решение  и занять свое место».

Мама со своими призывами к чувству долга, папа с упреками в слабости, брат с недоуменными возгласами «Ну, чего тебе не хватает?!»…

Пока далекие близкие люди нависают надо мной своими внушениями и увещеваниями, тело мое постепенно погружается все глубже, чувства притупляются, разум затуманивается. Вот я уже почти готова скрыться совершенно, но тут возникает новый образ. Смутно знакомая Незнакомка произносит мне нечто, что я готова услышать.

В ответ на слова Существа, не связанного со мною ни кровью, ни бытом, ни кармическим долгом, я нахожу в себе силы приподняться и протянуть к Ней руки. Она помогает мне взойти по лестнице – то ли возникшей только что, то ли не замеченной мною ранее. Всматривается мне в глаза – действительно ли я осознала смысл восхождения? Полна ли я решимости посвятить возобновленный жизненный ресурс служению Ее делу? Убедившись в моей готовности, она произносит свое имя…

Эксперимент со смертельным озарением в целом удался. Результат получен, но какой ценой! В общем, я не советую его никому в силу непредсказуемости эффекта.

Что же до пугающей меня долгой жизни, то могу сказать, что служение Ей уж точно не терпит суеты. Предполагаю, что на этом нелегком пути мне не станут лишними ни месяцы, ни годы, ни десятилетия.